Про маму и вишневые косточки - Страница 20

— И в девятом тоже?

— Нет, девятый класс я проспала.

— Проспала первое сентября?

— Да нет, весь год почти. Так мне вставать лень было! Зато в конце года проснулась бодрая такая! И побежала в школу сдавать экзамены.

— И, конечно, всё на пятёрки сдала, — уточняет папа.

— Само собой! Да они ерундовые были. Зато в десятом классе мне тяжелее всего пришлось. Меня посадили с Валькой Балабиной, а она на уроках беспрерывно ела — пончики там всякие, кексы и даже бутерброды с колбасой. И так это всё пахло, что я от запаха начала толстеть. За три урока поправилась на сорок восемь килограммов, и меня срочно отправили домой: побоялись, что после четвёртого урока уже не смогут меня в дверь выпихнуть. По дороге из школы я стремительно худела и под конец стала такая лёгкая, что последние метры уже не шла, а летела. И дома ещё несколько дней под потолком болталась, и мама мне туда пирожки подавала — откармливала меня. Ну и учебники я, как обычно, почитала, прямо под потолком, а когда спустилась, учителя пришли, и я им всё ответила.

— Так-так, — ухмыляется папа, — а что же было в одиннадцатом классе? Наверное, что-нибудь совсем выдающееся.

— Нет, в одиннадцатом мне родители сказали: «Знаешь что, доченька?

Походи-ка ты в школу. Всё-таки выпускной класс». Ну я и пошла. Села подальше от Вальки, Толика и Лёшки. И ходила целый год. Учителя так поразились, что дали мне медаль. За героизм.

И тут вдруг раздаётся какое-то клокотание:

— Да как ты… да как ты… да это… да ты… да как… да как ты могла выдумать такое! Прекрати немедленно! И это моя дочь! Такое сочиняет! Лёля, не слушай её! Она вообще школу не пропускала, всегда была примерной ученицей!

Это бабушка, оказывается, стоит в дверном проёме и уже давно мамин рассказ слушает. И прямо задыхается от возмущения.

А мама смеётся:

— Всегда была примерной, говоришь? А забыла, как я тебе в третьем классе на новогоднем празднике при всех родителях язык показала? И ты сказала, что чуть со стыда не сгорела. А как в пятом классе мне каждый день в дневник замечания писали — за то, что я на уроках болтала и с учителями спорила, не помнишь?

— Да что же ты такое говоришь?! При ребёнке! Это же непедагогично! Ты же… ты же… ты роняешь честь семьи!

И я подумала: если мама роняет честь семьи, значит, ничего страшного в этом нет. Значит, и мне можно. Немножко.

День рождения с коровой

У меня день рождения в июне. Я стала думать, кого пригласить, и вдруг оказалось, что приглашать-то некого! Моя подружка Розка закончила первый класс и уехала в лагерь, все ребята из нашего дома тоже разъехались кто куда.

— Да, неправильное ты время выбрала, чтобы родиться, — покачал головой папа. — Вот пойдёшь в школу — в июне каникулы будут, никого не соберёшь. А в университет поступишь — там в это время тоже не до праздников! Сессия — пора тяжёлая…

— Что ты ребёнку голову морочишь? — возмутилась бабушка. — Она ещё в школу не ходит, а ты её уже сессиями пугаешь. Лёля и не знает, что это такое.

Но я, конечно, отлично знаю: это когда студенты экзамены сдают. У папы как раз сейчас сессия, только он экзамены не сдаёт, а принимает. Но в мой день рождения у него экзаменов нет.

Вот он и предложил:

— А давайте в лесу отметим? Устроим пикник! — и вопросительно посмотрел на маму. Мама сначала задумалась:

— Не знаю… Работы много… — А потом махнула рукой: — Ладно! Вырвусь как-нибудь на денёк.

Я запрыгала и завопила «Ура!» на всю квартиру. А вот бабушка прыгать явно не собиралась.

— Ещё чего не хватало! И что вас вечно в лес тянет? Прямо про вас пословица: сколько волка ни корми, он всё в лес смотрит! А что там хорошего? Грязь одна! Пауки ядовитые! Во-от такие!

— И бабушка показала размеры пауков — примерно с футбольный мяч.

— Нет в нашей местности никаких ядовитых пауков, — категорически возразил папа.

— Мышей в вашем лесу тоже нет? — спросила бабушка таким ехидным голосом, как будто один из во-от таких пауков успел поделиться с ней своим ядом. — А мыши, между прочим, разносят заразу!

Я сразу представила, как мы подъезжаем на электричке к лесу. По вагонам, как всегда, ходят продавцы и разносят свои товары. Папа этих людей, которые в электричках торгуют, называет электрическими торговцами. Сначала мимо нас идёт тётенька и предлагает суперчистящие суперзубные суперщётки. Потом дяденька пытается всем навязать супервыводитель суперпятен. А за ними появляется мышь и тонким голосом кричит:

— А вот кому заразу? Новейшую, суперсовременную, особо прочную, с гарантией! Изготовлена в суперсекретных лабораториях Японии!

Но все старательно отворачиваются и не хотят ничего покупать. Щётки-то никто не берёт, а заразу тем более. Мне становится жалко мышку, и я хочу достать из рюкзака бутерброд, чтобы хоть как-то её утешить. Рюкзака почему-то нет. Потеряла?!

Я огляделась по сторонам, и тут до меня дошло, что никуда мы ещё не едем, а у меня, как обычно, разыгралось воображение — так бабушка про меня всегда говорит. Но сейчас ей было не до меня, она была занята: спорила с родителями. Всё-таки удивительно, до чего у меня бабушки разные! То есть они, конечно, обе хорошие, но бабушка Зина, папина мама, больше всего на свете любит лес. Она как уедет в мае на свою дачу, так её оттуда до октября никакими плюшками не выманишь. А мамина мама, бабушка Дина, лес терпеть не может и не понимает, почему мы туда рвёмся. Каждый раз, когда я уезжаю на дачу, она меня провожает так, будто я в Тридесятое царство еду, к Змею Горынычу на съедение.